то можно получить и бóльшую свободу».
И, наконец, самое главное: «…женщина говорила мне, что ей не хотелось бы, чтобы ее жалели — в Японию она приехала по собственному выбору, и брокеры — не все сплошь плохие люди. Так получается, что на Филиппинах кроме брокеров никто больше не дает этим женщинам шанса выбраться из бедности. Кроме того, всё больше филиппинских женщин по окончании контракта выходят замуж за японцев, которых встретили здесь, рожают детей и решают остаться жить в Японии»[95].
Усилия, принятые в середине 2000-х годов японским правительством, сократили количество заключаемых фиктивных браков с филиппинками на 72 процента: с 12 150 случаев в 2006 году до 3370 в 2016 году. Подобным образом развивается ситуация и в отношении «липовых» браков японских мужей и китайских жён (сокращение более чем наполовину: с 12 131 до 5526 случаев), и во всех остальных азиатских направлениях. Но желание достойно жить в Японии если не самим, то хотя гарантировать такую возможность своим детям слишком сильное, чтобы от него можно было отказаться.
Хафу или дабуру?
Резкий рост популярности иностранных браков в Японии, совпавший по времени с началом глобализации и крушением Советского Союза, привел к главному и неизбежному последствию: такому резкому росту количества детей, родившихся в смешанных союзах, полукровок, которых в Японии принято называть хафу (от англ. half — половина).
Разумеется, это не было новым явлением для Страны солнечного корня. В более или менее заметных масштабах Японии пришлось столкнуться с этой проблемой после Второй мировой войны. Обилие американских офицеров и солдат не могло не отразиться на чистоте японской крови, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что произошло в Японии после Олимпиады 1964 года. Страна стала очень популярной из-за сладчайших мифов о дзэн-буддизме, легенд о чайной церемонии, моде на японские боевые искусства. Невероятно вырос и въездной туризм. Японцы и японки все чаще вступают в браки с иностранцами, все чаще и чаще у них рождаются дети-хафу и все большему количеству из них приходится сталкиваться с серьезнейшими проблемами, если они остаются жить в Японии. Вопрос о дискриминации хафу стал сегодня одним из самых важных в социальной жизни Японии. Газеты, журналы, телевидение регулярно обсуждают эту тему, то и дело транслируя отзывы самих хафу о своих проблемах. Причем это касается и тех, кто внешне неотличим от японца, и тех, кто совершенно на японцев не похож. Один из журналистов-хафу — Симодзи Лоренс Ёситака собрал высказывания «полукровок» об отношении к ним в обществе:
«Нагата Такаси (50 лет, отец американец). Я устанавливаю кондиционеры и налаживаю электропроводку, и клиенты часто принимают меня за иностранца… Некоторые не любят иностранцев и жалуются в компанию, что им прислали такого работника. Они не желают слышать о том, что я японец».
Нельсон Луис Тэй (20 лет, работник сетевого суси-ресторана, отец — выходец из Ганы). Проблема дискриминации детей от смешанных браков при приеме на работу — одна из самых острых.
Миллер Итан Сэки (20 лет, отец американец). Получив известие о собеседовании, я пришел в назначенное время, но меня встретили удивленными взглядами… “Хорошо, на этом всё. У нас много кандидатов”, — сообщили мне. Выходя из кабинета, я присел на корточки, чтобы завязать шнурок, и услышал, как мои собеседники, думая, что меня уже нет в комнате, обмениваются фразами: “Это был иностранец”; “Да, ему у нас не место”. Я потихоньку открыл дверь и вышел.
Танака Томас (30 лет, мать — выходец из Ганы). …На собеседовании я услышал: “Негров в охранники не берем. Извини, но это невозможно. Клиенты будут удивляться, что мы нанимаем иностранцев”. Они считают, что работающий охранником негр может отрицательно повлиять на репутацию компании»[96].
Этот же исследователь чрезвычайно чутко относится к самому термину, которым называют в Японии детей от смешанных браков. Он отмечает, что «в зависимости от контекста это слово может обладать положительным оттенком или расцениваться как проявление дискриминации» — и надо признать, преобладает второе значение. «Когда я спросил одну мою токийскую знакомую — даму зрелых лет (дочь русской женщины и японца, которая когда-то работала фотомоделью, а позже стала преподавателем русского и английского языков, вышла замуж за японца, дослужившегося до поста заместителя министра иностранных дел), хафу ли она, дама с гордостью ответила: “Нет, я не половинка. Я — двойная, я — дабуру”, подчеркнув тем самым свое превосходство по отношению к “унитарным” и русским, и японцам». Такая позиция вызывает уважение и, возможно, это единственно верная парадигма существования в японском обществе. Симодзи Лоренс Ёситака при этом замечает, что самим японцам такое превосходство явно не нравится, и приводит еще несколько вариантов обозначения необычных детей: кокусайдзи, хапа, миккусу, квота («четвертинки» — потомки хафу) и так далее[97]. Здесь так и хочется сказать: называйте как хотите, только общайтесь уважительно.
Надо признать: в последнее десятилетие отношение к хафу действительно стало меняться к лучшему. Во всяком случае, на уровне обращения к этой теме средств массовой информации. Прорывом в сознании многих японцев стала премьера документального фильма «Хафу» в 2013 году, снятого двумя «полукровками» — режиссером японо-американского происхождения Нисикура Мэгуми и ее помощницей происхождения японо-испанского Такаги Ларой.
Интересно, что, несмотря на естественное сосредоточение сюжета на проблемах национального неравноправия, Нисикура и Такаги замечают еще одну деталь: из-за популярности хафу на телевидении и в модельном бизнесе японцы видят «идеальную картинку того, что все “хафы” непременно красавцы и в совершенстве владеют двумя языками. Однако такие люди составляют лишь небольшой процент всех полуяпонцев. И несмотря на то, что знаменитые “хафы” регулярно появляются в эфире, много ли вы слышали от них, каково им приходилось в детстве?»[98].
Одна знакомая автора в Токио рассказывала, как горько плакала в молодости, услышав от своей дочери, рожденной от японского мужа, категорическое требование перекраситься из блондинки в брюнетку — «чтобы как все». Если кто-то отказывается, японцы могут перекрасить и сами. 22 января 2019 года газета «Нью-Йорк таймс» сообщила, что компания «Ниссин» в электронном письме извинилась за то, что в ее анимационной рекламе теннисистка Осака Наоми оказалась более светлокожей, чем в действительности. Онлайн-издание американской газеты сообщило, что реклама с изображением Осаки, хафу, родившейся у японской женщины от гаитянско-американского отца, подверглась в Японии критике за «обеление». Представитель подразделения «Ниссин» признал, что они были недостаточно чувствительны к этой теме, не пояснив, однако, что именно он имел в виду. Осака Наоми — звезда мирового уровня. Для обычных людей, как правило, хватает и обычного нажима — на работе, в университете, или, что особенно противно и действенно — нажима на детей, требующих потом в истерике, чтобы мама перекрасила свои белые или
